– Я вам позвоню, – обещаю я ему, снова покашливая. – Я запомнил ваш телефон.

За несколько дней до начала

Москва. 5 апреля

В шестом часу вечера к агентству подъехали серые «Жигули». За рулем сидела молодая женщина. Она развернула автомобиль, проехала мимо стоянки и выехала на улицу, чтобы оставить машину у соседнего дома.

Дронго в это время стоял в магазине, расположенном напротив агентства, и разглядывал ручки, выставленные в витрине. Августовский кризис сильно ударил по экспорту в страну, и прежнее великолепие разнообразных ручек самой фантастической стоимости – от нескольких сот до нескольких тысяч долларов – начало постепенно меркнуть. Многие банкиры и бизнесмены были разорены, а контингент лиц, которые могли покупать подобные вещицы, сузился до нескольких человек.

Долго оставаться в магазине нельзя, и он вышел на улицу. Все было рассчитано верно. С самого утра шел сильный дождь, на тротуаре слякотно и мокро. Дронго посмотрел на часы. На другом конце улицы в стоявшем у булочной автофургоне разместился с аппаратурой Захар Лукин. Захар бдительно прослушивал все разговоры мобильного телефона Артемьева. К этому мобильнику он подключился еще два часа назад, когда ему сообщили номер телефона руководителя агентства.

В шесть часов Артемьеву позвонил неизвестный абонент.

– Филипп Григорьевич, здравствуйте, – поздоровался мужской голос. Лукин, прослушивающий и одновременно записывающий все разговоры, включил запись.

– Что случилось? – раздался резкий голос Артемьева. – Почему ты звонишь в это время? Что-нибудь случилось?

– Мы сидим с ребятами уже несколько дней. По-моему, он нас водит за нос. Никто здесь не появлялся. И он сам никуда не выходит. Ребята дежурят попарно, все время находятся у его дома. Но никто похожий из дома не выходил.

– Свет у него горит?

– Мы не знаем. На всех окнах темные шторы, не пропускающие света. Что там происходит, узнать невозможно. Один из наших ребят сумел проникнуть в дом, постоял минут десять и послушал у его дверей. Все тихо, никакого шума. Нам кажется, что в квартире никого нет.

– Кажется или точно? – нервно спросил Артемьев.

– Мы так думаем, – пробормотал голос, – домой он не приходит. За несколько дней ни разу не появился. Газет и журналов не получает, писем тоже нет. Мы думали отключить в квартире свет, чтобы хозяин вышел на лестничную клетку, но его ящик с электросчетчиком заперт на замок. Может быть, кто-нибудь носит ему еду, чтобы он не выходил?

– И вы до сих пор не определили кто? Нужно обратить внимание на мусор. У них есть в доме мусоропровод?

– Есть. Но на лестничной клетке. Нам все же кажется, что его нет дома.

– Ладно. Может быть, и нет. Но все равно дежурство снимать нельзя. Рано или поздно он там появится.

– Сколько нам еще ждать?

– Сколько понадобится, – разозлился Артемьев, – сколько понадобится, столько и будете ждать. Все понял? И не нервируй меня своими звонками. Раз тебя туда послали, ты должен там сидеть. И если я узнаю, что твои ребята халтурят, вместо того чтобы заниматься делом...

– Обижаете...

– Так вот, я тебя предупредил. Если узнаю, что они отлучались хотя бы на минуту, лично всем головы поотрываю. Понадобится – будете сидеть до мая.

– Все понял, Филипп Григорьевич.

Артемьев отключился. Лукин записал весь разговор. Через тридцать минут Артемьев вышел из здания в сопровождении двоих мужчин. Они уже подошли к автомобилю, когда рядом затормозили «Жигули» и из машины, улыбаясь, выпорхнула молодая особа с ярко-рыжими волосами. Даже очень внимательный человек не смог бы заподозрить, что это не настоящие волосы хозяйки машины, а парик, на который была натянута кокетливо сдвинутая набок беретка.

Рыженькая попыталась развернуть свой «жигуль», но неожиданно забуксовала на месте. Телохранитель открыл дверцы перед Артемьевым, подождав, пока тот сядет в авто.

«Жигули» буксовали прямо перед «БМВ». Водитель прошел к своему месту, оглянулся на машину.

– Проезжай! – крикнул он. – Да проезжай ты!

И в этот момент мотор заглох. Женщина, виновато улыбаясь, пожала плечами. Артемьев усмехнулся. Кто дает такой дуре водить машину? Водитель расхохотался.

– Уезжай, ну! – крикнул он. – Чего встала?

– Не заводится! – крикнула она. – Не заводится машина!

– Проезжай! – рявкнул водитель.

– Свалилась на нашу голову, – выругался телохранитель.

Но машина по-прежнему не заводилась.

– Помогите ей, – разрешил Артемьев, – может, аккумулятор сел. У такой дурехи что хочешь может случиться.

Водитель и телохранитель поспешили к машине, чтобы столкнуть ее с дороги.

– Нажми на газ! – зло заорал водитель.

Артемьев приоткрыл дверцу автомобиля, глядя на своих людей, пытавшихся столкнуть «Жигули» с растяпой-водителем. Он не заметил, как за его машиной появился неизвестный. Занятый маневрами с «Жигулями», он не заметил, как к нему подсел неизвестный.

Как и большинство иномарок, машина Артемьева имела свой персональный код и охранную сигнализацию с дистанционным управлением. Подходя к своему автомобилю, водитель открывал одновременно все дверцы. В отличие от машины старой советской конструкции, где каждую дверь приходилось открывать отдельно, в «БМВ» дистанционный механизм открыл разом все двери.

Артемьев с изумлением покосился на неожиданно появившегося в машине незнакомца.

– Кто вы такой? – недовольно спросил он. Только недовольство и недоумение – испуга не было. Но в эту секунду в бок ему уперлось дуло пистолета, и он тут же понял – это опасный враг.

Вот тут он испугался – человек может оказаться убийцей. Но убийца медлил. Он не стрелял, глядя на Артемьева и словно чего-то ожидая. Водитель и телохранитель Артемьева, отчаявшись дождаться от хозяйки «Жигулей» какой-то расторопности, подошли к машине, и она предложила кому-то сесть за руль ее автомобиля. Сама же вышла и остановилась рядом. Водитель, чертыхаясь, сел за руль, но тут же получил сильный удар рукояткой пистолета и упал вперед. Телохранитель испуганно замер, когда увидел, как женщина подняла пистолет и громко скомандовала:

– Лечь на землю! Быстро! И не двигаться. Одно движение, и я стреляю.

Пистолет лежал в кобуре у него под мышкой, но, видя, как она решительно действует, он понял, что благоразумнее подчиниться. И неловко плюхнулся на землю. Дронго, сидевший в машине, увидел, как упал охранник, и в эту секунду спросил у Артемьева:

– Кто вам приказал следить за моим домом?

– Вы с ума сошли? Кто вы такой? Что вам нужно? – Артемьев понял, что его не собираются убивать, если задают вопросы.

– Я Дронго. Вы приказали следить за моим домом. Я могу узнать, почему вы решили послать туда своих людей?

– Какой Дранго? – Он отлично понял, кто с ним говорит. Понял и несколько успокоился. Если информация, которую он получал, была верной, этот тип его ни за что не застрелит. Во-первых, он не бандит, а во-вторых, избегает подобных решений.

Артемьев даже не подозревал, что и эти его мысли входили в расчет Дронго. Он знал, что его репутация человека, избегавшего крови, известна всему городу. И наверняка в досье, которое получил Артемьев перед тем, как установить наблюдение за Дронго, были и эти важные сведения. Если бы Дронго нужно было только напугать главу фирмы, он бы наверняка не стал представляться. Но, представившись, он позволил Артемьеву просчитать варианты, тянуть время и в результате придал храбрости своему пленнику, что входило в его первоначальный план.

– Не Дранго, а Дронго. И не говорите, что вы никогда не слышали обо мне, – продолжал Дронго свою игру.

– Может, и слышал. Ну и что? Чего вы хотите? Сейчас подойдут мои телохранители и вышвырнут вас из машины.

– Предположим, вышвырнуть меня не так легко, – усмехнулся Дронго, – скорее я выброшу вас из машины к вашим телохранителям. Но на них особенно не надейтесь. Вам просто их сейчас не видно. Один лежит в машине, которая преградила вам путь, а второй уткнулся лицом в грязь.