Пока он говорит, я встаю с постели. Господи боже ты мой! Я все понял. Мои двое «наблюдателей» устроили засаду на людей Хашимова. Одни пауки сожрали других. Будь они все прокляты! Я вскакиваю и дрожу от желания запустить в экран телевизора чем-нибудь тяжелым. И в этот момент звонит мой чертов телефон.

– Да! – ору я в трубку, уже зная, что позвонить может только Кочиевский.

– Вы уже в Париже? – спрашивает он меня. – В каком отеле вы остановились? Наши люди будут в городе через полчаса.

За несколько дней до начала

Москва. 9 апреля

Утром в двенадцать к нему приехала Галина Сиренко. Довольно элегантная – в темных брюках и темной водолазке. Пройдя в комнату и сухо кивнув, села на свое привычное место.

– Добрый день, – приветливо поздоровался Дронго.

– Всеволод Борисович говорил мне, что вы вернулись вчера в Москву, – сообщила Галина. – Мне кажется, что вы зря так рискуете. Вам лучше было бы не приезжать сюда. Они могут вычислить и этот адрес.

– Сегодня – нет, – возразил Дронго, – сегодня они будут ждать нашей встречи в «Царской охоте».

– Я знаю. Романенко попросил всех своих сотрудников выехать в Жуковку. Мы постараемся сделать все, чтобы не допустить никаких эксцессов с их стороны.

– Никаких эксцессов и не будет, – сообщил Дронго, – я в этом абсолютно уверен. Сегодня утром мне позвонил Давид Самуилович Бергман. Он гарантировал безопасность нашей встречи. Я давно его знаю. Это не тот человек, который может подставить. Уверен, что и Кочиевский, и те люди, которые стоят за ним, доверяют ему полностью. Поэтому я мог бы поехать на встречу даже один.

– Всеволод Борисович не разрешит, – возразила Галина, – в самом ресторане будут сотрудники ФСБ. А мы составим внешнее кольцо оцепления.

– Хорошо, – согласился Дронго, – но до встречи у меня еще много времени. Вам удалось что-нибудь узнать о Кочиевском?

– Немного. Несмотря на все наши запросы, они, конечно, не разрешили знакомиться с его личным делом.

– Я так и думал. Они всегда были достаточно закрытой организацией.

– Как я вам докладывала, он работал в ГРУ восемнадцать лет. Его характеризуют как решительного, смелого, напористого человека. Очень энергичный. И после ухода из военной разведки пользуется у коллег большим авторитетом. Говорят, что у него очень хорошие связи.

– В прошлый раз вы говорили, что он ушел из военной разведки в девяносто втором и только в девяносто шестом стал руководителем службы безопасности «Роснефтегаза». Вам не удалось установить, где он провел четыре года – с девяносто второго по девяносто шестой?

– Удалось. В девяносто втором его видели в Приднестровье. Там он был что-то около года. Затем переехал в Москву. С девяносто третьего находился в Таджикистане. Судя по всему, там изрядно отличился. Говорят, в некоторых кишлаках «маленьким бровастым человеком» до сих пор пугают детей. Когда требовали обстоятельства, он становился жестоким до беспредела. Сжег однажды живьем двоих боевиков, не признававшихся, где находится склад оружия. Третий, оставшийся в живых, все ему рассказал и сошел с ума.

– Колоритная личность, – пробормотал Дронго.

– Мне не удалось установить, встречался ли он с Труфиловым, но то, что они могли встречаться, не вызывает сомнений. Кочиевский работал в так называемом «Аквариуме» – центральном аппарате ГРУ. Там же работал некоторое время и Труфилов. Думаю, они наверняка встречались.

– Думаю – это еще не резон, – недовольно заметил Дронго, – мне нужны были точные данные. Они встречались или нет?

– Почти наверняка встречались. Но об их совместных операциях ничего не известно. Правда, я обратила внимание на такое совпадение: после того как полковник Кочиевский стал руководителем службы безопасности концерна «Роснефтегаз», через два месяца директором компании «ЛИК» был утвержден Дмитрий Труфилов. Если это совпадение, то достаточно странное. Тем более что Силаков, который рекомендовал Труфилова, оказывается, был другом Кочиевского. Во всяком случае, Кочиевского иногда видели в компании Силакова.

– Интересно, – задумчиво произнес Дронго, – очень интересно. Судя по вашему рассказу, Кочиевский не просто мерзавец, а настоящий сукин сын.

– Я не поняла, о чем вы?

– Силаков был его знакомым, может быть, даже другом. И тем не менее, когда выяснилось, что цепочка от арестованного Ахметова может привести к Труфилову, Силакова сразу убрали. То же случилось и с Артемьевым. Его убрали немедленно, как только Кочиевский понял, что произошло и каким образом мы прослушали их разговор. Получается, что он «специализируется» на смерти своих знакомых. Есть такая поговорка: злейшие враги – это бывшие друзья. Боюсь, что дружить с Кочиевским достаточно опасно. Все, кто оказываются рядом с ним, плохо кончают.

– Да, – согласилась Галина, – именно поэтому Всеволод Борисович так беспокоится за сегодняшнюю встречу.

– Мне даже интересно будет встретиться с этим полковником, – сказал Дронго. – У вас есть еще что-нибудь?

– Есть, – кивнула она. – Романенко предупредил, что, по сведениям ФСБ, Кочиевский готовит группу профессионалов для выезда в Европу и поиска исчезнувшего Труфилова. Они хотят опередить вас.

– Это я уже знаю. Он мне вчера рассказывал. Вам удалось выяснить, кто такой неизвестный представитель «Роснефтегаза» с отчеством Иннокентьевич?

– Пока нет. Среди руководства и акционеров компании нет человека с таким отчеством.

– Жаль, – пробормотал Дронго, – я рассчитывал, что Жучкова сказала мне правду. Как вы думаете, удастся ли нам узнать через ФСБ возможные адреса знакомых Труфилова в Европе?

– Думаю, что нет. Мы пытались, но это невозможно. У Кочиевского есть свои выходы на ГРУ, мы таких выходов не имеем. Он может узнать адреса всех друзей и знакомых Труфилова, с которыми тот встречался в Европе. Но в ФСБ нет никаких данных о Труфилове и его возможных связях. Мы даже сделали запрос в Службу внешней разведки. Там тоже ничего.

– Ясно, – кивнул Дронго, – значит, придется идти по следам группы, которую Кочиевский отправит в Европу. Интересный он тип. Другой бы сидел спокойно и ждал, пока я найду Труфилова, а этот не желает ждать, хочет все решить сам. Ладно. Вечером я еду в «Царскую охоту».

– Я буду на месте, – поднялась Галина. Пройдя к двери, она замерла и, оглянувшись, спросила: – Как прошла ваша поездка?

– Неплохо...

Она явно хотела задать еще один вопрос. Хотела. Но вместо этого отвернулась, прошла в коридор и вышла из квартиры, хлопнув дверью чуть сильнее обычного.

Через час за ним приехали сотрудники ФСБ, чтобы проинструктировать его, как себя вести. Еще через час они отправились в Жуковку. Рядом с рестораном они будут ждать до шести часов вечера, когда появится Кочиевский. Начиная с четырех в ресторан начали прибывать посетители. Некоторые даже здоровались друг с другом. В большом зале сидели несколько сотрудников ФСБ и бывших сотрудников ГРУ. Без пяти шесть у ресторана появились три автомобиля. Полковник Кочиевский приехал в сопровождении всей своей охраны. Похоже, опасался ареста непосредственно в ресторане. Прямо из зала он поднялся наверх, в небольшую комнату, предназначенную для встречи.

Через десять минут к ресторану подъехал Дронго. В машине, кроме него, за рулем сидел офицер ФСБ. Выйдя из машины, Дронго огляделся, понимая, как много глаз следит за ним в это мгновение, – и вошел в ресторан. Его сразу проводили наверх; поднявшись по лестнице, он оказался лицом к лицу с Кочиевским. Кроме самого полковника, в комнате находились двое его охранников. Полковник был гораздо меньше ростом, чем Дронго, и это неприятно поразило Кочиевского. Как и все коротышки, он подсознательно не любил высоких людей.

Кивнув в знак приветствия и не протягивая руки, Кочиевский пригласил Дронго сесть. Когда они уселись друг против друга, полковник спросил:

– Что вы будете есть?

– Я не ем с незнакомыми людьми, – серьезно ответил Дронго, – скажите, чтобы нам принесли минеральной воды.