– Вы знаете, зачем вас сюда прислали?

– Меня проинформировали коротко. Я обязана вам помогать. Помогать во время ваших поисков Труфилова. Так сформулировал для меня задачу Всеволод Борисович.

– Хорошо. – Дронго встал. – Хотите чаю?

– Что? – удивилась она.

– Вы ведь, наверно, еще не ужинали. У меня нет особых разносолов, но горячий чай и бутерброды я охотно сделаю.

Она чуть усмехнулась. Впервые с того момента, как вошла в эту квартиру.

– Спасибо.

– Можно мне называть вас Галиной? – спросил Дронго.

Она кивнула. Он прошел на кухню и, пока возился с бутербродами, вдруг обнаружил, что она смотрит на него.

– Я помогу вам?.. – предложила она.

– Сегодня вы у меня в гостях. А с завтрашнего дня я буду вас эксплуатировать, – усмехнулся Дронго.

Через десять минут они вновь сидели в комнате, и Дронго излагал ей свой план на завтрашний день. Галина внимательно слушала.

– Завтра я попытаюсь проникнуть в агентство «Чагчаран» и попытаюсь заставить Артемьева рассказать мне, кто именно поручил ему слежку за моим домом. Я почти наверняка убежден, что он не скажет всей правды или вообще не захочет говорить. Если точны сведения, которые мне передали о нем, этот человек упрям, вспыльчив и взбалмошен. Добавьте сюда его службу в Афганистане и работу в милиции. Полагаю, он не красная девица, которая при виде моего пистолета грохнется в обморок. Но именно на этом я и построил свой расчет... Он наверняка откажется говорить. Более того, попытается оказать сопротивление или вызвать охрану. Я продумал все до мелочей. Спасибо Всеволоду Борисовичу, он любезно снабдил меня картой местности вокруг здания. Поэтому моя задача – не столько получить сведения у Артемьева, сколько его разозлить. Устроить неудачную попытку шантажа и постараться уйти живым.

– Рискованный план, – пробормотала Галина, – вы серьезно рискуете.

– Зато очень действенный. Как только моя попытка сорвется, первое, что он должен сделать, – это позвонить и сообщить о нападении. Он обязательно должен сообщить о моей неудачной попытке узнать у него имя заказчика. Вот на этом и строится мой план. Мне нужно, чтобы вы завтра вытащили из его машины водителя и телохранителя. Хотя бы на несколько минут. Сумеете?

– Думаю, что да. Но мне понадобится машина.

– Я уже говорил с Романенко. Завтра утром они выделят вам служебные «Жигули» с частными номерами. Что-нибудь еще?

– Почему вы уверены, что он вам не скажет правды? Ведь у вас будет оружие?

– Нужно знать такой тип человека. Он скорее умрет, чем уступит силе. Я обратил внимание, что всех своих сотрудников он вызывает в агентство, предпочитая беседовать с ними лично. Этот человек верит только в свою силу. Он получил ранение в Афганистане, работал в милиции заместителем по политической части, привык иметь дело со своими подчиненными. Хитросплетения оперативной работы ему даются гораздо труднее. Когда он вынужден был заниматься оперативной работой, то проявлял гораздо меньше рвения, чем во время проверок вверенных отделов.

– А если он все-таки скажет правду? Человек может меняться под дулом пистолета.

– Тогда вообще нет никаких проблем. Я сразу узнаю то, для чего и придумал всю операцию. Но я уверен, что он не скажет. А если даже скажет, то соврет. Но если случится невероятное и он признается, то и тогда первым делом позвонит своим заказчикам. На этом строятся все варианты моего плана.

– Вы собираетесь подключиться к его мобильному телефону? – поняла Галина.

– Собираюсь. И думаю, что он обязательно позвонит, чтобы сообщить о случившемся.

– Я все поняла, – кивнула она, – давайте обговорим детали.

Он достал карту с подробным планом местности, и они склонились над ней. Через полчаса она ушла. Еще через полчаса к нему снова позвонили. На этот раз на пороге стоял невысокий крепыш лет двадцати пяти. У него были сильные рабочие руки, немного приплюснутый нос, широкая улыбка, большой покатый лоб, уже начинающий лысеть, короткая стрижка.

– Захар Лукин, прибыл в ваше распоряжение, – по-военному представился крепыш.

– Идемте, Захар, в комнату, – усмехнулся Дронго. – Ты ужинал? – с мужчинами он быстро переходил на «ты».

– Да, – кивнул Лукин, – я успел заехать домой, сообщил жене, чтобы не волновалась. Заодно и перекусил.

– Ты женат?

– И есть ребенок, – улыбнулся Захар, – ему уже три года.

– Давно работаешь в техническом отделе?

– Не очень. Три года. Меня взяли сразу, как только я окончил институт. У меня заочное образование.

– А до этого работал на заводе?

– С чего вы взяли?

– Твои руки, – пояснил Дронго, – не похоже, чтобы ты был только студентом.

– Да кем я только не был, – засмеялся Захар, – и грузчиком, и чернорабочим. Последние годы оператором в электроцеху, научился разным премудростям. Даже думал одно время бросить завод и пойти на юридический. Но потом передумал. Инженеры везде нужны толковые. С Всеволодом Борисовичем работаю. Больше двух лет.

– Он говорил. Мне нужен твой совет, Захар. Можно подключиться к мобильному телефону достаточно быстро и незаметно?

– А номер вы знаете?

– Думаю, что завтра буду знать.

– Нет никаких проблем. Запросто. Можно прослушать любой разговор по мобильнику с помощью элементарной аппаратуры.

– Уверен?

– Абсолютно. Кого нужно прослушать? – деловито справился Лукин.

– А санкция прокуратуры? – спросил Дронго.

– Неужели вы думаете, что мы слушаем всех с особого разрешения прокурора? – хохотнул Захар. – Да если бы все делалось по закону, разве у нас в стране был бы такой бардак? И с другой стороны – если с каждым бандитом поступать по законам, ни одного подлеца за решетку не посадишь. Элементарно, сами знаете.

– Знаю. К сожалению, слишком хорошо знаю. Именно поэтому мне и нужна твоя помощь. Учти, никаких срывов быть не должно. Мне необходимо знать, кому он позвонит и о чем будет говорить.

– Я могу записать все его разговоры на пленку, – предложил Захар.

– Это совсем хорошо. И не забудь, что об операции ты не должен никому рассказывать. Никому, кроме Всеволода Борисовича.

– Не беспокойтесь, меня Романенко проинструктировал.

– Тогда договорились. Завтра начинаем действовать.

Дронго посмотрел на часы. Время близилось к полуночи. Возможно, завтра он уже будет иметь ответ на некоторые вопросы.

Начало

Амстердам. 12 апреля

Услышать в Амстердаме свою фамилию, да еще в таком месте! Я резко повернулся: на незнакомце, который окликнул меня, была клетчатая кепка и длинный кожаный плащ. В руках он держал зонтик. Узкое, несколько птичье лицо, капризно изогнутые губы, кривоватый нос, маленькие настороженные глазки. Никогда раньше не видел этого типа. Но я не ошибся – он обращался именно ко мне.

– Хорошо, что вы пришли, господин Вейдеманис, – повторил он. – Нам есть о чем поговорить.

– Откуда вы меня знаете? – настороженно спросил я. – Вы случайно не ошиблись?

– Нет, не ошибся, – негромко ответил незнакомец. – Но я подозреваю, что за нами могут следить.

– Не сегодня, – сказал я, – они бы не успели. Те, кто следит...

– Тогда пойдемте, – предложил незнакомец. – Здесь недалеко есть неплохой бар, нам там никто не помешает.

– А почему я должен, собственно, вам верить? – задал я резонный вопрос. – Может быть, по дороге вы меня убьете, и весь разговор.

– Если бы я хотел вас убить, то сделал бы это минуту назад, – успокоил меня незнакомец. – Речь идет действительно о разговоре.

В его словах был резон. Когда хотят убить, не просят пройти в бар, чтобы сделать это при свидетелях. Мы шли недолго. Территория вокруг вокзала – это почти сплошь маленькие ресторанчики и по-английски уютные бары. Мы вошли в один из таких полутемных баров, устроились в углу и для начала заказали по кружке пива.

– Итак, мы все знаем о вас, господин Вейдеманис, – повторил незнакомец. – Знаем, кто вы такой и зачем прилетели в Европу.