– Вполне. Я обязан искать Труфилова для ваших убийц, которые будут следовать за мной по пятам. Если я не выполню поручения, они уберут меня вместо Труфилова. Если выполню, то уберут сначала Труфилова, а потом, возможно, и меня. Все правильно?

Кочиевский усмехнулся. Его ухмылка отвратительна, она похожа на гримасу, искажающую половину его лица.

– А зачем вас убирать? – безжалостно спросил он. – Мы ведь знаем ваш диагноз. Только в том случае, если вы вдруг захотите начать с нами свою игру, примем такое решение. Но игры с нами не в ваших интересах. Вы можете лишиться своих премиальных.

Он так и сказал – «премиальных», словно я выполняю некий наряд на его производстве. Сказал, и снова его лицо свело гримасой. И я подумал: он будет так же кривиться, отдавая приказ о моей ликвидации. Я закашлялся. А он терпеливо ждал. И лишь потом добавил:

– Повторяю еще раз. Мы не исключаем, что, кроме вас, Труфилова могут искать и другие. Вы будете и для них открытой мишенью. Они будут знать, что вы ищете Труфилова. Вы должны помнить и об этой возможности...

Я помню о такой возможности. Именно из-за нее уже погибло два человека. Неизвестный в самолете. И Кребберс на пороге своего дома. Двое убитых, а я в своих поисках все еще не продвинулся дальше Амстердама. Но первую тысячу долларов я уже заработал. Завтра утром я проверю поступление денег. А сегодня я еще должен позвонить Хашимову и назначить встречу.

Я набираю номер Самара Хашимова и жду, пока мне ответят. Не отвечают долго. Потом трубку берет женщина. Похоже, это телефон офиса. Странно, что они работают допоздна. Я поздоровался по-немецки. Черт, я снова кашляю! Женщина терпеливо ждет. Они в Европе привыкли терпеливо ждать. Наконец я прошу к телефону Самара Хашимова.

– Сейчас я вас соединю, – любезно говорит женщина, и через секунду мне отвечает Самар.

– Нам нужно встретиться, – у меня голос глухой, как у очень простуженного человека.

– Хорошо, – он, видимо, понимает, что эта встреча мне необходима, – через полчаса. Я продиктую вам адрес. Запишите. Только не садитесь в первое такси, стоящее у вашего отеля. Впрочем, вы сами все знаете.

Конечно, я все знаю. Я ведь не дилетант. Именно поэтому меня послал Кочиевский. Он знает, что из-за денег, которые мне платят, я готов делать все очень хорошо. И он знает, что я никуда не сбегу. Глупо убегать от собственной судьбы... В холле уже никого не было. Мои «наблюдатели» решили, что я отправился спать.

Через полчаса я подъехал в условленное место. Старый, похоже, заброшенный дом. И закрытые окна. Наглухо закрытые металлическими жалюзи. Их не так много в городе, и это сразу бросается в глаза.

Я отпустил такси и по пустынной улочке прошел к нужному мне дому. У дома – тоже никого. Мимо проехали только двое велосипедистов. Оглянувшись, я постучал в дверь. Кочиевский был прав. Если бы за мной следил кто-то из его людей, их бы наверняка обнаружили. Никаких шансов остаться незамеченными на этой улочке у моих «наблюдателей» не было.

Дверь открылась моментально. Похоже – автоматически. Значит, следили за мной, наблюдая скрытой камерой. Собственно, я так и думал. Войдя в дом, я остановился перед лестницей.

– Поднимайтесь, я жду вас на втором этаже, – услышал я голос Хашимова.

Поднявшись наверх, я вошел в комнату, дверь в нее была открыта. Перед тремя мониторами сидел Самар Хашимов, он встал, протягивая мне руку:

– Добрый вечер.

– Здравствуйте. – Мне неприятно пожимать ему руку. Вообще, это очень трудно – все время врать. Чувствуешь себя иудой. Правда, к счастью, Самар не Христос и, судя по всему, никогда им не станет.

– Садитесь, – он показал мне на глубокое кресло, стоящее в углу. Сам сел напротив. Европейцы в таких случаях предлагают выпить. Но этот тип явно не европеец. – Что у вас случилось? – спрашивает Хашимов. – Почему вы мне позвонили?

– Сегодня утром убили Кребберса, – сообщил я. Выгнутые губы Самара даже не дрогнули. Глядя на меня, он спокойно спрашивает:

– Какого Кребберса?

– Одного из тех, кто мог знать местонахождение Дмитрия Труфилова. – Я начинаю нервничать. – Не пытайтесь делать вид, что вы никогда не слышали о Кребберсе. Вы ведь наверняка знали о моем возможном маршруте в Хайзен.

– У него есть другие адреса? – спрашивает Самар.

– Есть. – Я начинаю кашлять.

– Тогда сообщите их мне, – предлагает Хашимов. – Назовите адреса всех возможных друзей Труфилова, и мы с вами сразу расстанемся. Навсегда. Мы даже готовы заплатить.

Он все еще не понимает, что происходит. Я попытался объяснить, но на меня снова напал приступ кашля. Опасаясь, что может пойти кровь, я прижимаю к губам платок. Пряча его в карман, я вижу, как внимательно он следит за мной. Еще не хватает, чтобы и этот догадался о моей болезни.

– Это невозможно, – отвечаю я ему, – они сразу же поняли бы, что я выдал все адреса. Если бы они у меня были...

– Как это – если бы?.. – удивляется Хашимов. – А куда вы поедете из Амстердама?

Он все еще думает, что мы дилетанты. Он все еще полагает, что полковник ГРУ Кочиевский и подполковник КГБ Вейдеманис такие идиоты, что не смогли элементарно предусмотреть развитие ситуации.

– Каждый раз я получаю новый адрес, – поясняю я ему. – После каждого города мне будут говорить следующий, чтобы не провалить операцию в случае моего предательства. Мне сразу не дают все адреса.

Хашимов соображает. Значит, он ничего не знает – ни о плане целиком, ни о моей болезни.

– Ясно, – говорит он, – а куда вы теперь направляетесь?

– Мне приказано взять билет в Антверпен.

– Когда вы выезжаете?

– Завтра утром. На поезде.

– Позвоните мне, когда получите адрес, – предлагает он, – только до того, как вы посетите этого человека. Иначе связного опять могут убить на ваших глазах. Но на этот раз вы можете не успеть уехать.

Ага, значит, он не такой ангел, и это его люди убрали Кребберса. От возмущения я сжимаю кулаки.

– Вы не даете мне работать, – гневно произнес я, почти не играя. Я действительно взбешен. Этот сукин сын послал убийцу по моим следам, даже не поставив меня в известность.

– Кребберс уже отработанный материал, – пояснил мне Хашимов, – вы могли бы туда и не ехать. Он ведь столько лет сидел в тюрьме. Наверняка он бы связался с голландской службой безопасности, стоило вам задержаться у него еще несколько минут. Мы не могли рисковать. Пришлось разрешить нашему человеку убрать Кребберса. Я вам обещаю, что такое больше не повторится. В наших интересах найти живого Труфилова. В отличие от Кочиевского, который жаждет увидеть труп Дмитрия Труфилова, мы не заинтересованы в его смерти. Более того, мы сделаем все, чтобы ваши «наблюдатели» не смогли убрать Труфилова. Все, что в наших силах, уверяю вас, Вейдеманис. Мы пойдем на все, чтобы найти Труфилова раньше вас и защитить его от этих подонков.

– Кто это «мы»? – спрашиваю я, с любопытством глядя на Хашимова.

– Мы – это люди, которым выгодно осуждение Чиряева. И всех, кто с ним связан, – достаточно откровенно высказался Хашимов. – Можете считать это нашей главной задачей. Именно поэтому мы будем делать все, чтобы защитить вас во время ваших поисков Труфилова.

Ага, у меня появились новые «защитники». Не много ли на одного человека? Все меня защищают, и все хотят меня убрать в случае, если я сделаю шаг в сторону. И для всех важно найти Труфилова. Если он такой важный свидетель, они могли бы не прибегать к моей помощи. Могли бы решать вопросы сами, между своими двумя бандами. Но тогда моя семья осталась бы без средств. А сам я умер бы в какой-нибудь городской больничке. Из-за Илзе я становлюсь подонком, типом, на которого мне противно смотреть в зеркало по утрам, когда я бреюсь.

– Хорошо, – говорю я, – постараюсь позвонить вам в Антверпене заранее. Только не убивайте очередную жертву. Тем более что это наш бывший соотечественник.

– Они вам сказали, кто он?

– Сказали, что бывший российский гражданин. У него были коммерческие связи с Труфиловым. Два года назад он выехал из России и поселился в Антверпене.